Откуда у прихода деньги?

Миряне имеют весьма смутное представление о том, на какие средства существует Церковь. Незнание порождает слухи и сплетни — о «попах на мерседесах», «миллионных счетах в иностранных банках», «виллах на Канарах» и т. п. Корреспондент «НС» попробовал разобраться, каким образом обеспечивают себя православные приходы и легко ли им это удается.

По-старому

В среднем оклад рядового московского батюшки — около 25 тысяч рублей. В зависимости от региона эта цифра может меняться. «Церковь — это часть народа. Если народ бедный, то и церковь бедная, если народ встает на ноги, то и Церковь встает», — говорит священник Леонид Калинин, настоятель московского храма Климента, папы Римского. Этот огромный собор в редком для Москвы стиле «рококо» достался ему несколько лет назад в полуразрушенном состоянии. Впрочем, отец Леонид известен как успешный реставратор, на его счету уже не один храм, поднятый из руин. «Кроме того, материальное благополучие прихода зависит и от многочисленности паствы», — подчеркивает он.

Невероятно, но это так: Церковь действительно живет на пожертвования. Священник получает зарплату, которая выплачивается ему из тех денег, которые собирает его же храм. Ни епархия, ни Патриархия не имеют иных средств дохода, нежели отчисления с приходов (за исключением редких случаев епархиальных предприятий вроде свечных заводов).

Почти две тысячи лет церковная экономика существует не как экономика прибавочного продукта или коммерческой прибыли, а как экономика личных и добровольных взносов.

Еще в доевангельскую эпоху у благочестивых евреев было принято заботиться о своих религиозных наставниках. Этот обычай сохранился и в христианской Церкви, распространившись не только на апостолов, но и на их преемников: епископат и священство. Изменилась с тех пор только форма церковного пожертвования. Христианин апостольского века приносил в храм выпеченый собственноручно хлеб и домашнее вино для Евхаристии, ладан или елей. Современный прихожанин жертвует, как правило, рублем, косвенно или напрямую.

Жертва напрямую — это плата за требы и кружечный сбор (те самые кружки в храме, куда опускают монетки). Основная форма «косвенного» пожертвования — свечи. Их себестоимость настолько мала, что большая часть цены и есть наш добровольный взнос. Кроме того, опосредованной жертвой является доход от распространения православной литературы, крестиков, икон и церковной периодики за «свечным прилавком».

Как и в древней Церкви, каждая община по апостольскому образцу содержит не только саму себя, но и духовные школы, и высшее церковное управление. Сперва это была иерусалимская община во главе с апостолом Иаковом, чуть позже — митрополия, а теперь — епархия и Патриархия. Отчисления в «центр» являются обязательными, и каждый приход отсылает в среднем десятую часть приходского дохода на общеепархиальные и общецерковные нужды.

Ктиторы, а проще говоря — благотворители

«На самый минимум, который необходим для обеспечения причта и хора, может хватить и дохода от свечного ящика, — рассказывает отец Леонид Калинин. — Но на ремонт, реставрацию, издательскую и социальную деятельность — на это необходимы внешние пожертвования».

Крупные благотворители, или ктиторы, как их называют на византийский манер, — отдельная графа церковных бюджетов.

Священник Алексий Агапов, настоятель небогатого подмосковного храма Михаила Архангела в городе Жуковский, говорит, что свечной ящик не приносит ему больших денег: «Во всяком случае, распространением икон и литературы у нас на приходе ничего не окупается. Книжную лавку мы используем больше для катехизаторских целей. Если человек в наши дни умеет и любит читать, это нужно поощрять. Значительная часть книг, которые мы закупаем, раздается в подарок – на дни рождения, именины. Цены же на книги в церковной лавке не намного выше их закупочной стоимости». Кроме того, пожертвование за свечи, как и во многих храмах области, здесь свободное: сколько человек хочет пожертвовать, столько и жертвует за свечу. Так же и требы.

В такой ситуации приходской бюджет во многом зависит от крупных благотворителей. «Полная зависимость от ктиторов — не лучший вариант, — признается о. Алексий. — Но существовать без значительной спонсорской поддержки возможно только в том случае, если храм избавлен от серьезных бытовых проблем и при условии активного личного участия всех прихожан в жизни прихода. У наших людей пока нет устойчивой привычки участвовать в общих делах. Возможно, им отчасти мешает негативная память о добровольно-принудительном коллективизме советского прошлого. В еще большей мере — дух пассивного потребительства, которым многие соблазняются сегодня».

Храм на самообеспечении

«В Америке уборку, мелкий ремонт, как правило, община делает самостоятельно, не привлекая сторонних людей. Починить сантехнику стоит очень дорого, а вызов специалиста может обойтись приходу в сумму, сравнимую с месячной зарплатой настоятеля. В этих случаях среди прихожан просто находится специалист, который может помочь бесплатно», — рассказывает священник Валерий Буланников, клирик храма Свт. Николая в Отрадном. В США, где прошла большая часть его пастырского служения, он прожил 14 лет. Зарубежные приходы Православной Церкви существуют, как и наши, на пожертвования.

Даже бюджет храмов в основном совпадает: около 300 тысяч рублей в месяц — таковы были расходы в пригороде Сан-Франциско, где служил отец Валерий — во столько же обходится  и содержание нынешнего  храма отца Валерия на окраине российской столицы. Только, приходская инициатива за океаном традиционно развита сильнее.

Кроме того, приходы в Америке маленькие и большинство прихожан, как правило, знакомы лично, так что распределить обязанности обычно не представляет труда: «Если система работает, то она позволяет приходу не только выживать, но и твердо стоять на ногах, обслуживая себя самостоятельно», — подчеркивает отец Валерий.

Внешних источников для существования у американских приходов практически нет. Из внутренних — все те же свечи, литература и ежегодные праздничные сборы (на Рождество, Пасху и престольный праздник). Хозяйственная жизнь тут вращается вокруг решений приходского совета, состоящего из активных мирян, сам священник почти не участвует в руководстве приходским хозяйством.

Подобный порядок управления предполагается и русским уставом, но на практике полноценный приходской совет у нас встречается редко, и хозяйственной жизнью, как правило, руководят избранный общим собранием староста и лично настоятель.

Как и большинство храмов Православной Церкви в Америке, приход о. Валерия Буланникова широко практиковал формы фандрайзинга (привлечения пожертвований), такие как приходской фестиваль или «гараж сейл» — распродажа старых вещей.

Для российских храмов «фандрайзинг» — новое слово. Переехав в Москву, о. Валерий пытается применять зарубежный опыт, правда с учетом российского менталитета: «Распродажи вещей у нас не поймут. Скажут, блошиный рынок при церкви. А вот храмовые фестивали делать можно, — убежден он. — На престольный праздник мы собираемся поставить столы во дворе, приготовить какие-то угощения, сувениры и продавать их за пожертвование, как это принято в США».

«Поп на джипе»

Однажды в небольшом российском северном городке настоятель строящегося храма, неоднократно публично просивший на храм у бизнесменов, чиновников и простых горожан, оказался замечен за рулем новенького джипа-внедорожника. Эта новость вызвала всплеск протеста со стороны жителей: как он посмел! На интернет-форуме, где наблюдательные северяне опубликовали громкое разоблачение, каждый посчитал своим долгом осудить «жадного попа».

И только близкие прихожане знали, что джип (к слову, китайский и дешевый) батюшке подарил местный предприниматель, чтобы священник мог ездить на требы в труднодоступные села, куда зимой по снежным заносам на «жигуле» не пробраться. Получив объяснения, горожане сменили гнев на милость. Итак, материальный подарок — еще одна форма церковного пожертвования. Дарят предприниматели не только (и не столько!) джипы, сколько машину кирпича на ремонт, или досок на крышу, или листового железа на кровлю.

В феврале этого года игумен Агафангел (Белых) опубликовал в интернете финансовый отчет своего миссионерского прихода в Якутии. Кроме денег, за год его храм принял в жертву от частных лиц: книги христианского содержания в примерном количестве 150 штук, предметы церковной утвари — пять штук, ноутбук Acer — один, фотоаппарат Sony, рыбы (осетр, муксун, нельма, омуль) около пятидесяти килограмм. Кроме того, на денежные пожертвования куплены: видеопроектор BenQ и DVD-плеер Toshiba. Если с рыбой все понятно (храм расположен на берегу моря Лаптевых), то зачем ноутбук, DVD, проектор… монаху? Очень просто: храм отца Агафангела – единственный на сотни километров источник информации о Православии в этих широтах. Повесив на стену простыню, игумен показывает жителям поселка документальные фильмы. Часто мы забываем, что «нецерковные» и даже «дорогие» вещи могут быть предметами первостепенной необходимости для небогатого прихода.

Торгующие при храме

Настоятель Климентовского храма о. Леонид Калинин видит и другие пути «внешнего» привлечения средств. «Мы решили не просить, а зарабатывать сами», — говорит он. По закону религиозная организация может заниматься любой хозяйственной деятельностью при условии, что все ее доходы идут на уставные цели организации: ремонт, реставрацию, благотворительность. Коммерческий доход религиозной организации в этом случае облагается налогами в полной мере, но все-таки может стать хорошим подспорьем для приходского бюджета. Так, отец Леонид открыл сеть молочных ларьков.

По его словам, чистый доход от молока превышает свечной сбор в два раза. «Это не самый простой путь, потому что любая инициатива у нас на каждом шагу сталкивается с препонами со стороны чиновников, — вздыхает о. Леонид. — Так называемый входной билет в деятельность, приносящую прибыль в нашей стране, стоит настолько дорого, что большинству он просто не по карману. Но мы справляемся и даже умудряемся заниматься благотворительностью».

На деньги от продажи продуктов отец Леонид реставрирует храм, платит сотрудникам нормальные зарплаты и издает книги. По спискам из управы молочные киоски отца Леонида снабжают малообеспеченные семьи центрального округа продуктами, полностью покрывая их месячные потребности в молоке, твороге и сметане. По той же схеме при некоторых храмах работают мини-пекарни, ларьки с квасом, а иногда и целые кафе, как при Ново-Тихвинском женском монастыре в Екатеринбурге.

«По большому счету, не существует никакой технологии централизованного привлечения средств на приходы и монастыри, — подчеркивает отец Леонид. — Если священник усердно молится и достойно служит, обычно есть и приношения. Просит ли он деньги на храм у спонсора или пытается заработать сам».

С этим утверждением согласен и архимандрит Пантелеимон (Шатов), руководитель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, организатор множества социальных проектов, духовник Свято-Димитриевского сестричества. «Церковная экономика — это не зарабатывание денег и не сбор пожертвований, — считает о. Пантелеимон. — Если вы собираете деньги на какое-то полезное дело и если это дело угодно Богу, то деньги найдутся. У Бога всего достаточно! Через прихожан Он материально содержит Церковь, подавая ей каждый раз столько средств, сколько необходимо в этот момент».

Nsad.ru